Григорий Марьяновский Есть ли пытки в системе исполнения наказаний?

Эзоп

«Души побеждают не оружием, а любовью, великодушием»

Б. Спиноза

«Тюрьмы должны использоваться для удержания, а не для наказания»

Ульпиан

Естественно, что сегодняшние взаимоотношения в системе исполнения наказаний между сотрудниками и осужденными закладывались в первые годы Советской власти.

Вновь создаваемая уголовно-исполнительная служба была в введении Наркомата юстиции. В январе 1918 г. создана тюремная коллегия.

Оперативно создавались инструкции по руководству мест лишения свободы. А сами места расширялись по количеству и назначению.   

В действительности, в стране было создано множество новых видов тюрем, подчиняющихся в разные годы разным правоохранительным ведомствам – арестный дом, военная тюрьма, дом заключения, изолятор особого назначения, изолятор специального назначения, исправтрудом, камера предварительного заключения, особое конструкторское бюро, психиатрическая больница специального типа, тюрьма НКВД, МВД, НКГБ-МГБ, тюрьма особого назначения и др.  

По декрету Совнаркома «О красном терроре» от 5 сентября 1918 г. ВЧК должен был защитить Советскую Республику путем изолирования классовых врагов в концентрационных лагерях (лагеря принудительных работ). Эти лагеря имели другое предназначение, позже они стали ужасом и местом медленного умерщвления миллионов людей в Советском Союзе и фашистской Германии. А тогда, в самом начале, в лагерях общественно-полезным трудом перевоспитывали «нетрудовой элемент» Лагеря принудительных работ были образованы по декрету ВЦИК от 15 апреля 1919 г. (первым таким учреждением был лагерь на территории Соловецкого монастыря); на время гражданской войны действовали лагеря особого назначения. После окончания гражданской войны они не были ликвидированы, а вошли в общую систему.

В 1930 г. «Концентрационные лагеря ОГПУ СССР» (в середине 30-х годов стало известно и о лагерях без права переписки) переименовываются в ГУЛАГ ОГПУ СССР, параллельно с которыми до 1934 г. продолжают существовать исправительно-трудовые лагеря НКВД и НКЮ. (С 27 октября постановлением ЦИК и СНК ГУЛАГу подчиняются также и тюрьмы).

Миллионы заключенных строят Днепрогэс, Беломорканал, БАМ, Комсомольск–на-Амуре, Магнитогорск, Дальстрой и другие гигантские стройки социалистической родины. Низкая производительность с применением, в основном, ручного труда компенсировалась возможностью непрерывной подпитки подневольной (высокий процент смертности среди заключенных никого не смущал), исключительно дешевой рабочей силой практически в любом количестве и направлением этой рабочей силы в самые отдаленные точки государства. ГУЛАГ дает пятую часть ВВП Советского Союза. А регулярные кампании, процессы и чистки при «усилении классовой борьбы», судебные и внесудебные расправы позволяют делать этот необычный миграционный поток практически неиссякаемым.

С середины 30-х годов режим лагерей становится более жестким, особенно для политзаключенных. В 1937 г. секретной инструкцией ЦК были разрешены пытки во время проведения следствия. Тогда же введен 11,5 часовый рабочий день. 

Представление о том, как выглядела система исполнения наказаний к середине прошлого века, мы можем получить из книг Е. Гинсбург, Жака Росси, А. Солженицина, В. Шаламова, других авторов, из рассказов выживших и вернувшихся. Свидетельства жесточайших условий лагерной жизни и тотального государственного насилия ужасают и, в некоторой степени, предопределили неприятие чего-либо подобного в будущем.

Основной вид жилья лагерников – барак с вагонной системой (1,5 кв. м на человека) или со сплошными нарами (0,8 кв. м на человека), хотя сплошные нары в целях предупреждения эпидемии были запрещены еще в 1919 г. В бараке устанавливались печка, умывальники, бочка с водой (в закрываемых бараках еще одна бочка служила парашей).

 (А в тюрьмах, например, в Бутырской тюрьме в Москве, в камерах на 25 человек помещалось от 70 до 170 человек; в Лукьяновской тюрьме в Киеве содержалось до 25 тысяч человек (Жак Росси «Справочник по ГУЛАГу», Москва, «Просвет»,1991 г.).    

Общеизвестно о высокой смертности в лагерях; основной причиной являлось – истощение от недоедания и чрезмерной нагрузки. Был даже изобретен термин - «нарушение питания тканей и органов» для замены в статистике смертности – «дистрофия».

В 1920 г. подследственному полагалось 1922 калории в сутки, а в 1937 г. суточный паек заключенных в заполярном лагере, занятых на общих (тяжелых физических) работах,  составлял 1292 калории. От работы освобождались при температуре ниже 38 градусов.

В 30-х годах при 10-ти часовом рабочем дне при выполнении нормы заключенному полагалось 900  грамм хлеба, в 40-е годы при 12-ти часовом рабочем дне – 750 грамм. В случае невыполнения нормы вес пайки снижался вдвое. В гарантированный рацион входили: 450 г хлеба, 7 г сахара, 9 г масла растительного, 132 г рыбы, 21 г мяса, каша, овощи. (С середины 30-х годов условия содержания и питания стали государственной тайной, цифры приведены по книге Жака Росси):

Вес, количество посылок, виды допускаемых продуктов строго ограничены.

С 1936 г. и по 1954 г. во многих лагерях происходят забастовки и восстания, которые подавляются самым жестоким образом.

Осенью 1956 г. исправительно-трудовые лагеря реорганизовываются в исправительно-трудовые колонии. 

Количество заключенных было абсолютно засекречено, но в 30-х - 40-х годах счет шел на миллионы и миллионы.

Постепенно режим несколько ослабляет железную хватку, но судьбы и воспоминания политзаключенных 60-х – 80х годов говорят о том, что особых оснований для оптимистических прогнозов не было.

В 1985 г. количество заключенных снизилось до 1,6 млн., а к 1991 г. - до 1 млн. человек, что, кстати, составляло 350 на каждые 100 тыс. населения. (Доклад Роберта Кушена – Условия содержания заключенных в местах лишения свободы в СССР, CHRW, 1991 г.).

Проводившиеся в 1989 г. исследования Хельсинской группой по правам человека   показали, что условия, в которых содержатся подследственные, «ужасны». Следственные изоляторы переполнены, естественный свет и воздух почти не проникают из-за частой решетки, стены камер сырые, мыться разрешено раз в неделю. Питание скудное, медицинское обслуживание плохое, почти 11% заключенных больны туберкулезом, причем больных в легкой форме заболевания возвращают в общие камеры. Бунты, захват заложников, насилие среди заключенных происходят практически регулярно. С другой стороны заключенные отмечают улучшение отношения персонала, но, тем не менее, имеются многочисленные жалобы на злоупотребление властью со стороны сотрудников тюрем и очень плохие условия труда. 

В 1992 г. под Москвой состоялась международная конференция «Тюремная реформа в странах бывшего тоталитаризма», которая впервые собрала вместе работников пенитенциарных учреждений и ведомств, криминологов, юристов, ученых, правозащитников, представителей ведущих международных и неправительственных организаций из стран Запада и Восточной Европы. В основных выводах и рекомендациях говорилось о необходимости ограничения оснований предварительного заключения под  стражу, о том, что арест не должен использоваться в качестве средства получения доказательств, о необходимости запрета использования осужденных в качестве дешевой рабочей силы, об обязательной отмене ограничений прав заключенных, которые не составляют содержание лишения свободы, о необходимости улучшения подготовки и переподготовки персонала и т.п.

Все были полны оптимизма, но уже к концу 1995 г. в России в пенитенциарных учреждениях всех типов содержалось около 1 миллиона 150 тысяч человек (740 на 100 тыс. населения). («Поиски выхода», Москва, издательство «Права человека», 1996 г.)

Найджел Родли (Специальный докладчик ООН): «Специальный докладчик побывал в одной из больших камер, где содержались 83 заключенных … При входе в такую общую камеру в лицо ударяет волна удушливого, тяжелого и зловонного газа с запахом пота, мочи и испражнений, которыми здесь дышат люди … Заключенные, как правило, полураздеты, некоторые остаются в одних трусах … Их тела покрыты потом; здесь никто не может высохнуть из-за высокой влажности … Кормят заключенных в камере, и в камере же они испражняются …».    

Очевидно, что идеология и методы, описанные Н.Евреиновым в «Истории телесных наказаний в России», были хорошо усвоены «правоохранителями» уже другого государства. Справедливости ради, стоит сказать, что Европа 18-го века, в контексте сказанного, мало отличалась от России. А 30-40 годы 20-го века показали, что определенный режим в любом государстве способен изувечить культуру и гуманистические идеи этого государства.

Что же сегодня?

После ратификации в 1997 г. Европейской Конвенции (далее Конвенция) о защите прав человека и основополагающих свобод (Рим, 1950 г.) Украина находится под юрисдикцией Европейского Суда.

Статья 3 Конвенции всем знакома: «Никто не должен подвергаться пыткам  и бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

В Украине запрещено применение пыток, также жестокое, нечеловеческое или унижающее достоинство обращение и наказание – ст. 28 Конституции Украины.

В статье 3 Конвенции и в Европейской конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания 1987 г. понятие пытки не раскрывается. В Преамбуле упоминается, что в соответствии со статьей 3 «никто не должен подвергаться пыткам …», сама же Европейская Конвенция по предупреждению пыток только предусматривает создание механизма по предупреждению пыток.

Поэтому обратимся к решениям Европейского суда. При рассмотрении дела Дания, Франция, Норвегия, Швеция, и Нидерланды против Греции (1969 г.) Европейская Комиссия по правам человека определила степени тяжести запрещенного поведения, а при рассмотрении дела Ирландия против Великобритании (1978 г.) Европейский Суд дал такие формулировки:

Пытка: намеренно бесчеловечное обращение, которое влечет серьезные и жестокие страдания.

Бесчеловечное обращение и наказание: причинение сильного физического или душевного страдания.   

 (Это почти полное повторение ООНовского определения и очень близко к определению статьи 127 УК Украины. Необходимо отметить, что ст.1 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения (ООН, 1984 г.) заканчивается следующими словами: «В это определение (пытка) не включается боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно». Статья 106 уголовно-исполнительного кодекса Украины позволяет в определенных случаях применять спецсредства).   

Унижающее достоинство обращение или наказание: плохое обращение такого рода, которое направлено на то, чтобы вызвать у жертв чувство страха, подавленности и неполноценности для того, чтобы оскорбить, унизить или сломить их физическое и моральное сопротивление. (Норма это действует независимо от поведения потерпевшего).

Возьму на себя смелость утверждать, что пытка в контексте выше приведенных определений в системе исполнения наказаний практически отсутствует, а достаточно широко распространено именно унижающее достоинство обращение или наказание. (Разумеется, отморозки есть везде, а полученные властные полномочия портят людей на всех уровнях власти).   

Приняв такою посылку, при рассмотрении инцидентов в системе исполнения наказаний и изучения причин конфликтов мы сможем не только правильно оценить конкретную ситуацию, но и вынести адекватные решения, сделать разумные выводы на дальнейшее.   

В системе исполнения наказаний есть целый ряд моментов, которые негативно влияют на взаимоотношения администрации и осужденных, следственно арестованных, подсудимых. Вот часть из них.

Европейский комитет по предотвращению пыток при первом посещении Украины в 1998 г. отметил, что условия содержания в СИЗО в результате комбинации отрицательных факторов могут расцениваться как пытка.

Недостаточное медицинское обслуживание. Даже с учетом общего резкого уменьшения заботы государства о здоровье своих граждан и значительном превышении уровня смертности над рождаемостью. Определенный уровень поддерживается только в специализированных учреждениях-больницах. Много лет идет речь о переводе санитарно-медицинского обслуживания под эгиду Минздрава Украины, но на уровне пожеланий все заканчивается.

Проблема труда, оплата за труд, условия труда. Наше законодательство предусматривает обязанность трудиться, не сомневаюсь, что эта норма правильна и справедлива. И корреспондируется со ст. 8 Международного пакта о гражданских и политических правах и с Конвенцией о принудительном труде Международной организации труда 1930 г., которая не включает в понятие принудительного труда «всякую работу или службу, требуемую от какого-либо лица вследствие приговора, вынесенного решением судебного органа». (Наши суды не приговаривают к обязательному труду). Ст.71.2 Европейских пенитенциарных правил 1987 г.: «Осужденных можно обязать трудиться, если по заключению врача их физическое и психическое здоровье позволяет это». Новые Европейские правила 2006 г. стоят на другой точке зрения (ст. 26) – труд в местах лишения свободы должен рассматриваться как позитивный элемент режима и никогда не должен рассматриваться в качестве наказания. (Но мы имеем дело с людьми, которые не очень любят работать, и не привыкли работать, как же сделать труд позитивным элементом?).

Очевидно, что необходим новый цивилизационный подход к проблеме исполнения наказаний. В свое время был совершен революционный переход от ГУЛАГа к сегодняшней системе исполнения наказаний. А теперь настало время  эволюционного перехода  к реальной пенитенциарной системе.

Что предполагает, как минимум, два основных момента. Сотрудники должны неукоснительно соблюдать законы и правила, регламентирующие деятельность уголовно-исполнительной службы. Законы и правила должны быть написаны с учетом соблюдения основополагающих прав человека и международных документов в этой области (часть из них была указана выше). Государственные структуры не должны нарушать прав заключенных, а правозащитные  организации, которые занимаются тюремными проблемами, должны помогать уголовно-исполнительной службе по тем направлениям, где это необходимо и возможно, и контролировать ее в контексте недопущения нарушения прав заключенных.

Новые Европейские правила говорят об одной из главных задача персонала – о разработке и внедрении специальных программ для облегчения реинтеграции осужденного в общество. Вот где просторы для сотрудничества общественных организаций с уголовно-исполнительной службой.

Но, безусловно, необходимая перманентная гуманизация системы исполнения наказаний не должна ставить ситуацию с ног на голову. В заботах о правах заключенных, о нормальных условиях содержания, о предоставлении бесплатного лечения, совершенно потерялись проблемы потерпевших от преступлений (даже неприлично упоминать их в одном контексте) – а может ли потерявший здоровье и деньги потерпевший покупать лекарства для восстановления здоровья, способен ли он продолжать трудовую деятельность, каковы его условия проживания, т.п.

До сих пор даже не создан государственный фонд помощи потерпевшим от преступлений.

И если мы предполагаем, что при осуществлении задач по ресоциализации и реинтеграции осужденный должен быть субъектом отношений, а не только объектом (в части непосредственного исполнения наказаний), то должны действовать иные принципы взаимодействия.    

Повторюсь, персонал должен неукоснительно соблюдать законы и правила, но осужденный должен знать, что он своим преступлением нарушил все мыслимые права и свободы другого человека, и своим трудом и поведением ежедневно заглаживать свою вину перед конкретным потерпевшим и обществом, в том числе и материальным возмещением. 

Задача усложняется тем, что с тех пор, как суды существенно увеличили применение альтернативных мер наказания, в учреждениях частично изменился спецконтингент – процент людей, наказанных за тяжкие и особо тяжкие преступления, увеличился. Соответственно, усложнилась работа с ними.      

И если мы придем к выводу о необходимости иного цивилизационного взаимодействия, то должны принципиально изменить обучение персонала. Постоянно повышать квалификацию сотрудников в учебных заведениях, на курсах, семинарах, конференциях.  

Конечно же, необходимо вносить изменения в законодательство, изменить уровень, обеспечить трудоустройство, повысить уровень общения с общественными организациями  и т.д.  

Если мы действительно хотим изменений, то они произойдут. Если все этого хотят.   

Григорий Марьяновский

заместитель председателя Общественного совета

при управлении Госдепартамента исполнения наказаний в Харьковской области,

адвокат