Говорить о Солженицыне как критик я, безусловно, не имею никакого права ...

В свое время у меня была уникальная возможность учиться в Северной Ирландии благодаря одной из учебных программ Британского Совета. Я изучал различные предметы, связанные с криминологией и уголовной юстицией. Библиотека the Queen’s University of Belfast (много-многоэтажное здание) мне запомнилась огромным количеством книг, которые я методично просматривал в соответствии с учебной программой. Наткнувшись на Солженицына, переведенного на английский, я был поражен количеством этих изданий. До сих пор вспоминаю эту огромную полку с собранием сочинений Солженицына. Каюсь, но нередко свободное время от учебы вместо изучения окрестностей Белфаста я проводил в чтении Солженицына и именно на русском языке.

Только благодаря Солженицыну я пролистал труды ученых 30-х годов на предмет «перековки» личности, строительства крупнейших промышленным объектов в СССР. Только благодаря Солженицыну я заинтересовался вопросом политических восстаний в советских лагерях. Только благодаря Солженицыну я узнал о тех сторонах советской жизни, которые сегодня многие ну уж очень стремительно и сознательно пытаются вычеркнуть из истории.   Наверное, неспроста, многие руководители силовых органов постсоветского пространства, рассказывая об успехах в сфере борьбы с пытками и соблюдения прав человека, стараются подчеркнуть, что мы, дескать, навсегда ушли от гулаговских приемов работы. Когда я слышу подобное, у меня в сознании сразу же встает солженицынский вопрос «Ушел ли Гулаг в прошлое?». Кажется, на данный вопрос, несмотря на современные демократические преобразования, рискует остаться без ответа.

Я, может быть, буду несколько нескромен, но не удержусь от того, чтобы не высказать свое мнение о значении творчества Солженицына для юридической науки и образования. Скажу следующее. Солженицын практически неизвестен для современного студента-юриста, помимо того, что он является автором «Архипелага Гулага». Каждый раз, в начале чтения курса «Уголовно-исполнительное право» я всегда считал своим долгом отойти от стандартной академической программы и сказать студентам в самом начале лекционного курса, что тюрьмоведение (как бы оно не называлось) без Солженицына является заполненным лишь на половину. Если кто-то возразит мне, соглашусь…может быть… Сойдемся на одной трети, но не менее…

С другой стороны, современная юриспруденция (я говорю безусловно о юридических науках уголовного «профиля) почему-то считает себя «свободной» от того, чтобы извлекать уроки из того, что Солженицын сумел в условиях тотального общества «вырвать», я бы сказал, из трясины и представить на всеобщее обозрение. Эта «свобода» мне кажется странной. И это меня удивляет. И это по меньшей мере…

 

Я очень мало помню Советский Союз в силу возраста. Но те негативные явления, которыми характеризуется сегодня постсоветское пространство, вряд ли появились в 1991 году. Почему тот критический «рентген» Советского Союза, который сделал Александр Исаевич, постоянно «забывается» сегодня? Не так давно снова пересмотрел фильм, снятый по мотивам романа «В круге первом». Есть там один диалог между двумя учеными, работающими в шарашке. Мне показалось, что ради этого диалога можно было смотреть всю эту многосерийную ленту. И ради этого диалога нужно было прочитать этот роман, чтобы появилось еще одно основание для критики советских принципов управления государством и подавления личности.

Безусловно, взгляды А.И.Солженицына значительно изменились со времени «Архипелага Гулага». Сегодня много говорится о Солженицыне «раннем» и «позднем», которые даже, можно сказать, противопоставляются друг другу.  Не  знаю… мне трудно говорить об этом… я не считаю себя специалистом в политологии, в вопросах национальных взаимоотношений, о чем писал «поздний» Александр Исаевич. Но уверен в одном: современным политикам (как российским, так и украинским) было бы полезно обратить внимание на те сложные вопросы, которые он подымал в «Архипелаге», «Круге первом» и иных своих трудах, и на которые предоставлял свое видение ответов.